А теперь можно вернуться к самому началу, так сказать к самому важному открытию Турчанинова, для понимания абсурдности я опишу сначала простыми русскими словами суть его открытия, а потом перейду к псевдо-начным терминам от Турчанинова:
Наш лингвист придумал, что изображения животных на разных артефактах на самом деле ещё и изображают буквы (символы), а дальше он взял название этих животных на абхазском языке и, заменив на другие слова, якобы синонимы, составил фразу!
Начиная со страницы 63
www.icl-international.ru/caucasusatlant/..._Kavkaza_M__1999.pdf
Памятники Ашуйского (древнего абхазо=абазино=убыхского)
письма и языка
Табл. 1. Фонетизированные силлабо-пиктограммы
Майкопского кургана.
Рис. в. Развертка силлабо-пиктограммы на втором сосуде
(прорисовка по Фармаковскому)
Не лишним будет сразу указать, что курган был найден не Абхазии, а посему место находки не давал оснований считать артефакты связанными с Абхазией формально нет
Раскопанный в 1897 году Н. И. Веселовским (1848-1918) Майкопский курган... находился в г. Майкопе, что на р. Белой Краснодарского края.
Но Турчанинов придумал, что положение трупа в кургане соответствует ашуйскому глаголу молиться, и дополняет абхазский глагол новым древним значением
стр 66-67
"Погребенный в южной камере лежал посредине ее в скрюченном положении на правом боку, головою на юг, а лицом на восток. Руки его были
подняты к голове, костяк густо залит ярко-красной краской, оказавшейся суриком.
В одном, современном майкопской культуры, ашуйском тексте, спатуле и XIX в. до н. э., в молитве вывезенных из Ашуи и проданных в Библ рабов, есть слово (а
шьапык(=ра) - “моление”, “молиться”. Современные потомки ашуйцев - абхазы донесли от этой далекой эпохи это слово. В ретроспективном плане оно обозначает не «ноги хватать», как вне истории толкуют мне этот глагол сейчас абхазы, а имел значение «рассвета молнии ловить». Положение костяков погребенных майкопских людей поддерживает такое ретроспективное понимание абхазского глагола молиться.^^"
Далее по ходу дела Турчанинов ярко проявляет своё классовое чутьё и отделяет имущественное неравенство от неравенства социального, классового:
стр. 68
"Мнение археолога Е. И. Крупнова, что погребенный в Майкопском кургане, был только родо-племенным вождем, не выдерживает критики.
Имущественная дифференциация оказывается слишком глубока, чтобы не видеть здесь классовой дифференциации. После открытия Мешокского поселения майкопской культуры®' вопрос о существовании классового расслоения стал очевидным. Богатство местных царей добывалось руками простых тружеников.
Не говоря о богатствах кургана, обращу внимание на то, что трудовые затраты на возведение кургана в расчете на человеко-день требовали большого количества занятых людей. Ориентируясь на подсчеты в этой области К. X. Кушнаревой,®' можно предполагать, что на возведение Майкопского
кургана 10,65 м высоты потребовалось не менее 15000 человеко-дней. "
стр. 70-71
На первом сосуде (см. табл. I, 1)... В верховьях реки, которая начинается вправо от фигуры медведя, показана плавающая птица, фигура которой по недостатку места, изображена вниз
головой.
В средней части тулова сосуда, начиная от реки с изображением какого-то растения, как окажется просто дерева, слева выгравированы: хищная птица, под нею лев, затем влево лошадь, перед ней бык (вол) и снова бык (вол) или, как мной определено ниже, корова, идущая навстречу быку (волу).
В придонной части сосуда вокруг озера или моря выгравированы четыре животных. Под фигурой льва в этом случае оказывается львица, а перед ней влево по кругу идут баран, козел и кабан, крючок хвоста которого раздвоен.
Другой гравированный серебряный сосуд менее насыщен рисунками,
чем первый, (см. табл. I, 6). Горловина этого сосуда без рисунков. Она отделена от тулова бордюром такой же чеканки как реки на первом. По тулову сосуда в его срединной части по кругу влево идут: зверь типа пантеры с сидящей на его спине хищной птицей, такой же, как на первом сосуде.
Влево от пантеры представлена фигура барана с глубоко сидящей на его спине нехищной птицей, перед бараном слева и ниже его идет такая же птица, что сидит на его спине, далее опять изображен зверь типа пантеры, перед ним вол или бык со странной заштрихованной выемкой на спине и,
наконец, снова баран такого же типа, как первый. Мной установлено, что это изображение горных козлов (туров).
Мой интерес к рисункам только что описанных сосудов возник неожиданно. На первом сосуде перед фигурами животных я обнаружил два рисунчатых силлаба древнего абхазо-абазино-убыхского письма, именуемого мною ашуйским,..."
Любопытно было бы услышать мнение критиков Чудинова по поводу этих "силлабов" Турчанинова?
стр. 72 Исследование рисунков началось с первого серебряного сосуда, а в нём
с изображения выходящего из реки растения, что выгравировано правее
хищной птицы над фигурой льва. (См. табл. I, рис. 2).
Даже беглого взгляда на растение оказалось достаточно, чтобы в нём узнать «упорядоченную» и стилизованную фигуру силлаба са стелы Г. (см. табл. IX, третий столбец справа, пятый силлаб сверху).
Ашуйский язы к подсказал и реальное значение рисунка. В убыхском; словом сы (с редукцией из са) до сих пор отдельно и в композитах называют “дерево” (напр, сы - “дерево” (Уо^к, 1 7 5 ,1577а), но бзыс - “ива” , букв, “водное дерево” (Уо^к 92, 157), цсас - “ель”, букв, “еловое дерево” (Уо^!,
159,1286) и т. п. В фонетизированной силлабо-пиктограмме Майкопского кургана ашуйское слово “дерево” дано в его древней форме са. Дерево соединено с рекой. “Река” по-ашуйски (ныне по-абхазски и по-абазински)- зы (4-за). “Дерево” + “река” в фонетизированном плане дают слово сазы
(<-саза), которое является уже известным племенным названием.
Далее мною было обращено внимание на находящуюся левее дерева хищную птицу, что гравирована над фигурой льва на первом сосуде. И здесь нельзя было не заметить, что такая же хищ ная птица, но как силлаб ашуйского письма, вырезана на библской стеле А XIX в. до н. э. (см. здесь
табл. 1У, первая строка, первый справа силлаб х;^а). "
Отсутствие нужного слова в абхазском языке Турчанинова не останавливает, и с благословения его учителя Марра орёл превращается в царя и появляется царь страны Абхазской:
стр. 73
Ни один из ашуйских языков не сохранил названия хищной птицы, звучащей ха (в транскрипции х^а).
Судя по рисунку на стеле Г (см. здесь, табл. IX, рис. 2, первый столбец справа, пятый
силлаб сверху) это был орёл.
Изображение хищной птицы на протяжении всей истории ашуйского письма (в графике силлаб х,а) было одним из омонимичных значений древнего односложного ашуйского слова х^а - “царь” (совр. абх. ах). По рисунку на сосуде видно, что птица не нападает на льва. Лев сам по себе, птица
сама по себе. Вне всяких сомнений фигура птицы на сосуде имела символическое значение. Она представляла собой только силлаб ха. Увидев в образе хищной птицы силлаб ха и прочтя по правилам письма композиту сазы и силлаб ха в строку справа налево, я получил уже не неожиданно
для себя часть фразы: сазы ха... “садзовский царь” ... Начало фразы идеально отвечало более позднему абх. сазха в том же значении. Фраза была построена по тому же типу как и ист. абх. ацсха - “апсский царь” гезр. ацсха - “царь (всей) Абхазии)”, как это у Н. Я. Марра. (МАСл. 81, б). Так
наметился язы к силлабо-пиктограммы Майкопского кургана. Это был древний язык абхазов, абазин и убыхов - ашуйский язык."
Ну, и дальше всё пошло, как по маслу, главное не останавливаться, не сдерживать фантазию творческую:
"Первым в ряду был изображен лев, перед ним лошадь, далее бык (вол) и опять бык (вол), но в обратном направлении. Для меня стало очевидным, что после фразы сазы ха... животные расположены в рядуне хаотично, а в какой-то определенной смысловой последовательности и,
что эта последовательность фигур в целом вместе с композитой сазыха образует фонетизированную пиктограмму. Разумно было видеть в пиктограмме за словами сазыха- “садзовский царь” ... в образе льва личное имя царя (См. табл. I, рис. 2).
стр. 74
Современное абхазское название льва - лым представляет собой забытое нашими современниками охотничье табу для наименования этого зверя.
Имя лым, с учетом происшедших в нём несложных, в абхазском языке достаточно распространенных фонетических явлений, произошло из лымы. Подобные фонетические явления до сих пор хорошо известны в бзыбском диалекте абхазского языка. Поскольку в ашуйском языке редуцированное
ы восходило к а, первоначальная форма имени лымы могла звучать лама и обозначать “силу имеющий” (ср. совр. абх. и-ло-уп|| <г- и-ла-уп - “силу имеющий”, где ла - “сила” и совр. абх. и-ма -’имея’, где ма первичная форма ; корня глагола “иметь”). Имя “силу имеющий” гезр. “сильный” как нельзя ! лучше подходило к богатому и, вероятно могущественному, владыке каким был погребенный в Майкопском кургане садзовский царь.
Первообразное название льва нам остается неизвестным, а царь повидимому носил первообразное имя этого сильного зверя. Будем условно в тексте исследования называть в дальнейшем погребенного в Майкопском 1 кургане царя именем Лым.
Словесно за личным именем царя, а изобразительно перед ним, в ряду животных образующих фонетизированную пиктограмму выгравирована фигура дикой лошади. (См. табл. I, рис. 3). Её название хорошо впишется в текст фонетизированной пиктограммы и придаст ей соответствующий смысл.
стр. 75
Как называлась лошадь на ашуйском языке сообщила нам надпись на реверсе библской спатулы Асдрубала Х1-Х вв. дон. э.(см. здесь, стр. 178).
Это название лошади, как показывает другой текст, текст таблички Д. X IX в. до н. э. образовывало ашуйскую царственную фамилию «ба, (см. здесь, табл. Д, строка 39). В фонетическом отношении фамилия еба “Коневы” постепенно зшростилась, стала произноситься чба, т. е. потеряла связь с
первообразным именем, но в народной памяти сохраняется предание, что фамилия (А)чба (<-(А) еба) в дореволюционной Абхазии уже не царская, а княжеская, самая древняя знатная фамилия среди абхазов.
Помещенная перед фигурой льва, личным именем царя, фигура лошади, в древнем звучании-еа^-^ы, словесно указывала, как подсказал текст, на родовое (фамильное) происхождение царя. Лингвистически это подтверждается изображенной перед лошадью фигурой быка (вола) (табл. I, 4). В
современном абхазском и убыхском языках быка (вола) называют цэ." В
древности это слово было омонимом слову «род» в котором очень рано звук
9 перешел в у. В значении «род» слово засвидетельствовано в ашуйском
тексте на библской стеле А XIX в. до н. э. (см. здесь, стр. 127, текст, строки 6,
.
А бык, вол превращается в род, фамилию
"В современном абхазском слово сохранилось в форме (а)цу, (а)цута (МАСл, 109, а) в значении “поселок”, как полагают этнографы первоначально родовой.’^ В убыхском первообразный корень цэвош ел в наименование “дом”, первоначально, несомненно, родовой (Уо^^!, 102, 367).Таким образом фонетизированной фигурой быка (вола) в пиктограмме на сосуде мастер передал отвлеченное понятие «род» (фамилия)."