Славяне въ Греціи Александръ Александровичъ Васильевъ

Когда въ двадцатыхъ годахъ этого столѣтія вся Европа была охвачена чувствомъ глубокой симпатіи къ грекамъ, поднявшимъ знамя возстанія противъ турецкаго ига, когда послѣ упорнаго, геройскаго сопротивленія эти бойцы за свободу съумѣли отстоять свою самостоятельность, и 3 февраля 1830 года европейскими державами было признано независимое греческое государство, когда увлеченное европейское образованное общество въ этихъ герояхъ видѣло сыновъ древней Эллады и узнавало въ нихъ черты Леонида, Эпаминонда, Филопемена,—въ это время изъ небольшого, малоизвѣстнаго города Ландсхута «раздаде охладителенъ мефистофелски гласъ»  [1] , который заявлялъ пораженной Европѣ, что въ населеніи новаго греческаго государства нѣтъ ни капли настоящей эллинской крови, что весь великодушный порывъ Европы помочь дѣлу дѣтей священной Эллады являлся лишь пустымъ призракомъ, что древне-греческій элементъ давно уже исчезъ и смѣнился новыми, совершенно чуждыми этнографическими элементами, и преимущественно — славянскимъ и албанскимъ.

Человѣкъ, рѣшившійся открыто выступить въ такой моментъ со своей новой, потрясающей до основанія вѣрованія тогдашней Европы теоріей, былъ профессоръ всеобщей исторіи ландсгутскаго лицея Яковъ Филиппъ Фалльмерайеръ.

Возставъ противъ господствующаго въ то время мнѣнія относительно того, что славяне не представляютъ изъ себя всемірно-историческаго народа, что они являются только какою-то дополнительною частицей, большей энклитикой человѣческаго рода безъ собственнаго внутренняго значенія, что славяне, по выраженію Гегеля, который, какъ извѣстно, даже не счелъ ихъ достойными быть предметомъ своихъ ихъ философскихъ разсужденій, есть «Mittelwesen zwischen europäischem und asiatischem Geist»,—Фалльмерайеръ первый взялся за изслѣдованіе одного изъ важнѣйшихъ вопросовъ въ исторіи Византіи, до него нетронутаго, почти незамѣченнаго, — это именно вопроса о значеніи и вліяніи славянскаго элемента въ Греціи.

I. Обзоръ историческихъ свѣдѣній о славянахъ въ Греціи.

При обзорѣ источниковъ, упоминающихъ о славянахъ въ Греціи, прежде всего бросается въ глаза то обстоятельство, что почти всѣ они сообщаютъ свѣдѣнія о славянахъ въ Пелопоннисѣ и ничего не говорятъ о славянахъ въ Средней Греціи. Это объясняется тѣмъ, что славянскія племена на югѣ Греціи были гораздо многочисленнѣе, самостоятельнѣе славянскихъ поселеній Средней Греціи; слѣдствіемъ чего и было то, что славяне Пелопонниса по преимуществу и оставили свой слѣдъ на страницахъ византійскихъ анналовъ  [1] .

Впервые имя славянъ, какъ этнографическій терминъ славянскаго племени, встрѣчается въ теологическихъ вопросахъ и отвѣтахъ Кесарія Назіанзина, который, по утвержденію патріарха Фотія  [2] , долженъ быть братомъ знаменитому Григорію Назіанзину Богослову. Кесаріи въ одномъ изъ своихъ отвѣтовъ называетъ племя Σκλαυηνοί  [3] . Надо замѣтить, что это мѣсто Кесарія съ древнѣйшимъ упоминаніемъ имени славянъ оставалось неизвѣстнымъ Шафарику въ его «Славянскихъ Древностяхъ»  [4] , почему мы здѣсь и рѣшились о немъ напомнить.

Нападенія славянъ на провинціи, лежащія къ югу отъ Дуная, могутъ быть документально засвидѣтельствованы со времени вступленія на престолъ Юстиніана I, т. е. съ 527 года, и затѣмъ эти нашествія идутъ почти непрерывно на всемъ протяженіи VI столѣтія.

Такъ хронистъ VI вѣка комисъ Марцеллинъ, сообщающій о первыхъ болгарскихъ нашествіяхъ на Византію въ концѣ V-го и началѣ ѴІ-го вѣковъ, въ своихъ разсказахъ называетъ скиѳовъ, болгаръ, гетовъ.Особеннаго вниманія съ нашей точки зрѣнія заслуживаетъ здѣсь имя гетовъ, которыхъ византійскій писатель начала VII вѣка Ѳеофилактъ отождествляетъ со славянами, говоря, что геты есть болѣе древнее имя этихъ варваровъ  [1] .

Марцеллинъ упоминаетъ гетовъ нѣсколько разъ во время царствованія императора Анастасія I (491—518). Въ 505 году былъ отправленъ противъ отложившагося отъ Византіи гета Мундона начальникъ войска Сабиніанъ  [2] . Во время возстанія Виталіана противъ Анастасія византійскій начальникъ Кириллъ былъ зарѣзанъ гетскимъ ножемъ  [3] . Въ 517 году гетскіе всадники опустошили Македонію, Ѳессалію и дошли до Ѳермопилъ и древняго Эпира  [4] . Въ 530 году, уже въ царствованіе Юстиніана, Мундо разбилъ гетовъ, которые давно опустошали Иллирію  [5] .

Во всѣхъ четырехъ приведенныхъ мѣстахъ Марцеллинъ пользуется именемъ гетовъ довольно неопредѣленно. Нельзя въ Мундонѣ, напримѣръ, видѣть славянина; уже самое его имя указываетъ на германское происхожденіе. Но кромѣ того, историкъ Іорданъ причисляетъ его къ соплеменникамъ Атиллы  [6] , т. е. къ гуннамъ, а Еннодій въ своемъ панегирикѣ Теодериху къ болгарамъ  [7] . Ничего опредѣленнаго не представляетъ изъ себя выраженіе Марцеллина culter geticus. Но если сопоставить послѣднія два извѣстія Марцеллина съ данными Прокопія относительно непрерывныхъ нападеній гунновъ (болгаръ), антовъ и славянъ, то можно придти къ заключенію, что геты у Марцеллина являются понятіемъ собирательнымъ для славянъ и болгаръ вмѣстѣ  [1] ; нѣкоторые-же ученые признаютъ ихъ даже настоящими славянами  [2] . Такимъ образомъ, вѣроятно, что Славяне, участвуя въ походахъ болгаръ конца V и начала VI вѣковъ, дѣйствительно въ 517 году уже проникали до Ѳермопилъ.

Возможно, что славянскія племена были въ Греціи еще раньше съ толпами готовъ, геруловъ и другихъ народностей, опустошавшихъ Балканскій полуостровъ до самаго юга; но эти нашествія были преходящими: варвары въ Греціи не оставались. Одинъ изъ современныхъ ученыхъ прямо говоритъ, что во время отъ 250 до 270 года готы, герулы и разныя славянскія племена переходили Истмъ, грабили Коринѳъ, Аргосъ, Тегею, Спарту и исчезали со своею добычей туда·, откуда приходили  [3] . 

Наконецъ, какъ извѣстно, Дриновъ возводитъ начало заселенія Балканскаго полуострова славянами даже къ концу II вѣка  [4] . 

Итакъ, первое достовѣрное извѣстіе о славянахъ къ югу отъ Дуная представляетъ изъ себя вышеприведенное свидѣтельство Прокопія. Отъ нашествій первой половины VI вѣка неоднократно страдала и Греція. Въ 539 году болгары, разграбивъ Иллирію и Ѳессалію, осадили сильно укрѣпленныя Ѳермопилы, но, найдя обходную тропинку, проникли въ Среднюю Грецію и удалились, перебивъ почти всѣхъ грековъ кромѣ пелопоннисцевъ  [5] . 

Первое большое вторженіе славянъ въ Грецію было въ 577 году въ царствованіе Юстина II (565—578), когда соправителемъ его былъ уже третій годъ Тиберій. Современный церковный писатель Іоаннъ Эфесскій, монофизитъ, писавшій на сирійскомъ языкѣ, бывшій въ теченіе тридцати лѣтъ довѣреннымъ лицомъ императора Юстиніана, преслѣдуемый при Юстинѣ II и умершій приблизительно въ 585 году  [2] , даетъ интересныя свѣдѣнія объ этомъ славянскомъ вторженіи. Славяне прошли всю Грецію, Ѳессалію и Ѳракію, опустошая страну, овладѣвая городами и крѣпостями, обращая населеніе въ рабство; они сдѣлались господами всей страны и жили въ ней безъ страха, какъ въ своей собственной. Такъ прошло четыре года, въ которые императоръ былъ занятъ войною съ персами (до 582 года) и долженъ былъ почти всѣ свои войска отправить на Востокъ. Славяне въ это время, «насколько Богъ имъ это позволялъ»  [3] , и свои нападенія и грабежи . 

производили до самой Константинопольской стѣны; цѣлые табуны императорскихъ лошадей были угнаны. «И до сегодня, т. е. до года 895 (=584 по Р. X.), они еще живутъ тамъ безъ всякаго страха»; они стали богаты, имѣютъ много золота, серебра, табуны лошадей и оружіе и научились сражаться лучше самихъ римлянъ, между тѣмъ какъ раньше они со своими дротиками не смѣли выходить изъ лѣсовъ  [1] .

По краткому сообщенію Менандра объ этомъ нашествіи, 100,000 славянъ грабило Ѳракію и многія другія мѣстности  [2] . Изъ другого отрывка Менандра видно, что въ это время Греція также была опустошаема славянами.

Современный хронистъ, жившій въ Константинополѣ съ 558 по 575 годъ, Іоаннъ, аббатъ биклярійскаго монастыря, отмѣчаетъ подъ 576 и 577 годами своей хроники нападенія славянъ и аваровъ на Ѳракію, достигающія длинной стѣны, а подъ 579 годомъ сообщаетъ о занятіи нѣкоторыхъ частей Греціи и Панноніи аварами  [5] . Императоръ долженъ былъ уступить послѣднимъ Сирміумъ.

Въ первые годы правленія Маврикія (582—602) авары, не смотря на договоры, страшно опустошали византійскія области, требовали громадной контрибуціи и угрожали даже такимъ городамъ, какъ Филиппополь и Адріанополь  [1] . Когда сами авары хотѣли отдохнуть отъ постоянныхъ войнъ, они высылали на византійскія области славянъ, которые почти всегда въ качествѣ союзниковъ находились въ ихъ войскѣ  [2] . По этому при разсказахъ о нашествіяхъ аваровъ за это время всегда возможно среди послѣднихъ предполагать славянъ.

Къ концу VI вѣка славяне своими нападеніями уже заставляли говорить о себѣ даже Западъ, и папа Григорій Великій въ 600 году въ письмѣ къ Максиму, епископу Салоникскому, говоритъ, что онъ сильно скорбитъ и смущается славянскимъ племенемъ, которое угрожаетъ грекамъ; но я смущаюсь и тѣмъ, прибавляетъ папа, что славяне черезъ Истрію начали уже подступать къ Италіи.Можно съ увѣренностью сказать, что въ первую половину правленія Ираклія колонизація славянами Греціи сдѣлала большіе успѣхи. Современникъ Ираклія Исидоръ, епископъ Севильскій († въ 636 году), человѣкъ извѣстный своими обширными, разносторонними познаніями, авторъ многочисленныхъ сочиненій  [2] , въ своей хроникѣ между прочимъ пишетъ слѣдующее: въ началѣ пятаго года правленія Ираклія славяне отняли у римлянъ Грецію, Персы—Сирію, Египетъ и многочисленныя провинціи.

Такимъ образомъ современникъ Исидоръ считалъ Грецію во власти славянъ, которые, по словамъ Ѳомы, нападали на Критъ и прочіе острова,—другими словами имѣли уже флотъ. Отсюда только и можно заключить, что Греція была уже довольно густо заселена въ началѣ VII вѣка чуждыми элементами, которыми въ данномъ случаѣ являлись славяне; послѣдніе въ 623 году были уже настолько сильны, настолько освоились со своимъ новымъ мѣстопребываніемъ, что завели даже флотъ, на которомъ пускались грабить сосѣдніе острова. Въ 642 году славяне уже нападали на южную Италію.

Виллибальдъ, отправляясь на поклоненіе ко святымъ мѣстамъ въ 723—728 годахъ, изъ Сиракузъ черезъ Адріатическое море прибылъ къ городу Манафасіи (Монемвасіи), который, по его словамъ, находился въ славянской землѣ  [2] . Это современное свидѣтельство жизнеописанія Виллибальда только указываетъ на то, что славяне уже настолько населяли Грецію, что на западѣ съ нѣкоторымъ преувеличеніемъ называли всю страну славянской землей.

Итакъ, какъ видно изъ житія, имя аваровъ не было забыто въ Греціи въ VIII вѣкѣ. Мы уже выше имѣли случай говорить объ аваро-славянскихъ нападеніяхъ на Грецію и придерживались того мнѣнія, что среди аваровъ, нападавшихъ въ VI вѣкѣ на Грецію, можно было всегда видѣть и славянъ. Имя аваровъ оставило такой глубокій слѣдъ въ исторіи Греціи, что даже въ XI вѣкѣ, какъ мы увидимъ ниже, патріархъ Николай II въ своемъ посланіи къ Алексѣю Комнину называютъ аварами славянъ, осаждавшихъ Патры. Поэтому въ аварахъ житія Панкратія нужно видѣть лишь новое указаніе на существованіе аваро-славянскихъ или даже, можеть быть, просто славянскихъ поселеній у Диррахіума и Аѳинъ.
 Такимъ образомъ, Пелопоннисъ половины VIII вѣка въ глазахъ самихъ византійцевъ уже былъ славянскимъ; къ этому времени надо отнести приливъ новыхъ поселеній въ Грецію на мѣсто жителей или погибшихъ во время чумы, или отозванныхъ императоромъ для заселенія столицы. Не было ничего естественнѣе, говоритъ Гопфъ, что при опустошеніяхъ, которыя чума произвела въ странѣ, стримонскіе славяне и ихъ уже жившіе, въ Ѳессаліи у Пагасейскаго залива соплеменники, пощаженные эпидеміей, тѣснимые къ тому же болгарами, бросились въ пустынную страну и возлѣ греческихъ городовъ и деревень, которые были не тронуты чумой, строили свои селенія и хижины на равнинахъ  [1] .
 Въ правленіе Ирины и ея несовершеннолѣтняго сына Константина (780—797) мы впервые слышимъ объ экспедиціи, направленной прямо противъ славянъ, живущихъ въ Греціи. Причины этого похода неизвѣстны; можетъ быть, славяне сдѣлались настолько уже сильными, что казались опасными государству при его частыхъ придворныхъ революціяхъ; можетъ быть, изъ колонистовъ превратившись во владѣльцевъ, славяне грозили образовать въ Греціи со временемъ свое отдѣльное славянское государство  [2] .
 Источники сообщаютъ, что въ 783 году Ирина, заключивъ миръ съ арабами, отправила Ставракія, патриція и логоѳета дрома, съ большимъ войскомъ противъ славянскихъ племенъ.
 Въ девяностыхъ годахъ VIII столѣтія греческіе славяне заявили себя участіемъ въ заговорѣ противъ Ирины.
 Славяне, возставъ при Никифорѣ, вначалѣ опустошали и разрушали сосѣднія греческія поселенія, а потомъ, занявъ окружающую Патры равнину, приступили къ осадѣ этого города. Славянамъ помогали арабы (Ἀφρικοὶ καὶ Σαρακηνοί). По прошествіи долгаго времени, когда жители Патръ стали чувствовать недостатокъ въ водѣ и пищѣ, они задумали вступить въ переговоры со славянами и, взявъ съ нихъ слово въ томъ, что они имъ не причинятъ никакого вреда, сдать городъ. Но у осажденныхъ была надежда на начальника крѣпости Коринѳа, который былъ уже раньше предувѣдомленъ о походѣ славянъ на Патры. ... Послѣ этого Никифоръ сдѣлалъ распоряженіе, чтобы славяне, осаждавшіе Патры, со всѣми своими семьями, родственниками и имуществомъ были посвящены храму апостола въ митрополіи Патръ, гдѣ Первозванный ученикъ Христа стяжалъ свой мученическій вѣнецъ. По этому случаю императоръ далъ Патрской митрополіи особую грамоту (σιγίλλιον). Съ этого времени принадлежавшіе митрополіи славяне должны были содержать стратеговъ, императорскихъ чиновниковъ и всѣхъ ἐξ ἐθνῶν ἀποστελλομένους πρέσβεις ὡς ὁμήρους, между тѣмъ какъ сама митрополія на это ничего не давала; славяне доставляли все необходимое, сами раздѣляя эту повинность между собою.

Побѣда византійцевъ подъ Патрами составляетъ эпоху въ исторіи славянскихъ поселеній въ Греціи, или, лучше сказать, въ Пелопоннисѣ; съ этихъ поръ эти поселенія мало по малу уже подпадаютъ подъ власть Византіи и перестаютъ быть господствующимъ этнографическимъ элементомъ.
 Существуетъ извѣстіе, что императоръ Никифоръ въ 810 году приказалъ войскамъ изо всѣхъ ѳемъ, продавъ свое имущество, переселиться въ Склавинію, что для нихъ было нелегче плѣна; это переселеніе продолжалось съ сентября мѣсяца до самой Пасхи.
 Послѣ покоренія сѣверныхъ ахейскихъ славянъ въ началѣ IX вѣка главную роль въ Пелопоннисѣ играли два славянскихъ племени—милинги (Μιληγγοί, Μελίγγοι и т. д.) и езериты (Ἐζερῖται), жившіе по склонамъ Тайгетскаго хребта, на которыхъ мы преимущественно и будемъ останавливаться, опуская извѣстія о тѣхъ племенахъ, происхожденіе которыхъ оспаривается, какъ напр. чаконцевъ, майнотовъ  [1] . Кромѣ милинговъ и езеритовъ славянскія поселенія оставались еще въ Аркадіи, которая въ средніе вѣка называлась Мезареей; страна, занимаемая здѣсь славянами, простиралась отъ развалинъ Олимпіи до источниковъ Ладона и большой аркадійской равнины и называлась Скорта  [2] . Но это племя не было такъ извѣстно, какъ милинги и езериты, и, въ то время какъ послѣдніе дожили до турецкаго владычества на полуостровѣ, аркадійскіе славяне, скортинцы, исчезли со времени франкскаго завоеванія въ XIII вѣкѣ.
 Въ послѣдніе годы правленія Ѳеофила (829—842) пелопоннисскіе славяне снова отложились, подняли возстаніе и раззоряли страну. Это не были уже, вѣроятно, славяне, приписанные къ патрской митрополіи, а другіе, платившіе Византіи извѣстную подать. Противъ нихъ былъ отправленъ съ большимъ войскомъ уже въ правленіе Михаила III (842—867), сына Ѳеофила, протоспаѳарій Ѳеоктистъ, въ качествѣ стратега пелопоннисской ѳемы; въ составъ его войска входили ѳракійцы, македоняне и жители другихъ западныхъ ѳемъ. Походъ былъ удаченъ. Ѳеоктистъ подчинилъ всѣ славянскія племена кромѣ двухъ— езеритовъ и милинговъ, которые жили въ неприступной мѣстности по склонамъ горы Тайгета (Πενταδάκτυλος) около Лакедемона и Гелоса; однако и они обязались платить византійскому правительству дань: милинги 60 золотыхъ (νομίσματα), езериты 300.
 Надо полагать, что аркадійскіе славяне были покорены во время этого похода Ѳеоктиста.
 Параллельно съ успѣхами византійскаго оружія шли успѣхи и церковной пропаганды среди пелопоннисскихъ славянъ.
 Со времени правленія Никифора I славяне сѣвернаго Пелопонниса были уже, вѣроятно, подчинены духовному авторитету Патрской митрополіи и приняли христіанство еще въ началѣ IX вѣка  [3] . Милинги же и езериты, по всей вѣроятности, были крещены во время Василія I (867—886)  [4] . Въ его правленіе славяне-язычники, дольше другихъ племенъ хранившіе завѣты своей прежней религіи благодаря недоступной мѣстности, гдѣ они жили, просили императора окрестить ихъ  [5] .

Въ X вѣкѣ славяне не были спокойны. Въ правленіе Романа Лекапина (919—944) ѳессалоникскіе славяне, т. е. тѣ, которые были покорены раньше другихъ, не задумались напасть на оффиціальное лицо, на отца извѣстнаго Ліудпранда, ѣхавшаго къ византійскому императору въ качествѣ посла короля Гугона; посолъ отбилъ нападеніе, взялъ въ плѣнъ двухъ главарей и представилъ ихъ императору  [6] . Если уже ѳессалоникскіе славяне рѣшались нападать на императорскаго посла, то пелопоннисскіе, защищаемые недоступностью мѣстности, конечно, пользовались всякимъ случаемъ, чтобы выказать свою самостоятельность.

 Дѣйствительно во время того же Романа Лекапина произошло возстаніе милинговъ и езеритовъ. Пелопоннисскій стратегъ протоспаѳарій Іоаннъ Протей (Πρωτεύων) доносилъ императору, что эти два славянскихъ племени не повинуются ни стратегу, ни императорскому повелѣнію и держатъ себя вполнѣ самостоятельно, не признавая назначеннаго къ нимъ стратегомъ правителя, отказываясь отбывать воинскую повинность и платить подати. Но раньше, чѣмъ это донесеніе дошло до Романа, стратегомъ въ Пелопоннисъ былъ назначенъ протоспаѳарій Кринитъ Аротрасъ (Κρινίτης ὁ Ἀροτρᾶς), извѣстный своими хорошими отношеніями и дружбой съ фокидскимъ отшельникомъ того времени Лукой Младшимъ  [1] . Получивъ донесеніе прежняго стратега, императоръ приказалъ Криниту усмирить возстаніе. Походъ Кринита, сопровождавшійся выжиганіемъ полей и пашень, продолжался съ марта мѣсяца 941 года  [2]  по ноябрь. Повстанцы, видя полную невозможность далѣе сопротивляться, подчинились и просили прощенія за прежніе проступки. Побѣдитель Кринитъ увеличилъ ихъ дань, такъ что съ этого времени оба племени должны были платить по 600 золотыхъ. Но положеніе грековъ скоро ухудшилось. Кринитъ былъ переведенъ въ ѳему Элладу, и его преемникъ въ Пелопоннисѣ Варда Платиподъ (Πλατυπόδης) не могъ ужиться съ другими начальниками, между которыми завязались распри; протоспаѳарій Левъ Агеластъ даже былъ изгнанъ сторонниками Варды изъ ѳемы. Въ это время славяне (Σκλαβησιανοί) начали угрожать новымъ возстаніемъ.
Въ донесеніи протоспаѳарія Іоанна Протея императору указаны три рода обязанностей, которыя должны были нести подчиненные имперіи славяне: 1) признавать начальниковъ, назначенныхъ византійскимъ стратегомъ; 2) отбывать военную службу; 3) платить извѣстную подать.

 Но далеко не всѣ славянскія племена несли одинаковыя повинности. Сумма подати должна была значительно мѣняться въ зависимости отъ количества населенія. Политическое положеніе славянскихъ племенъ также не было одинаковымъ. Такъ, сакулаты, жившіе въ окрестностяхъ Ѳессалоники, и племена Тайгета повиновались своимъ національнымъ вождямъ; византійскій стратегъ только утверждалъ ихъ выборъ. Другія племена, менѣе значительныя и хуже защищенныя природою мѣстности, подчинялись вождямъ, завѣдомо преданнымъ византійскому правительству и, вѣроятно, избраннымъ послѣднимъ. Были племена, подчиненныя прямо византійскимъ начальникамъ. Но надо полагать, что въ наихудшемъ, самомъ тяжеломъ положеніи находились ахейскіе славяне, которые послѣ патрскаго пораженія потеряли не только политическую, но и личную свободу, превратившись въ крѣпостныхъ ахейской митрополіи  [2] .

 

О славянскихъ племенахъ въ Пелопоннисѣ въ X вѣкѣ сохранились еще указанія въ житіи св. Никона, жившаго во второй половинѣ этого столѣтія, но житіе котораго составлено настоятелемъ Лакедемонскаго монастыря около 1142 года.
 Такимъ образомъ въ X вѣкѣ славяне играли еще большую роль въ Пелопоннисѣ.
 Анонимный византійскій географъ, эпитоматоръ географіи Страбона  [4] , жившій, вѣроятно, въ концѣ X вѣка въ правленіе императора Василія Болгаробойцы  [5] , писалъ, что въ его время скиѳы-славяне населяли почти весь Эпиръ, Элладу, Пелопоннисъ и Македонію  [6] ; въ другомъ мѣстѣ въ разсказѣ объ Элидѣ эпитоматоръ пишетъ, что въ его время нѣтъ уже болѣе Писатовъ, Кавконовъ и Пилійцевъ; все это населяютъ скиѳы  [7] , которые, по его мнѣнію, какъ мы видѣли выше, въ данномъ случаѣ являются славянами.
 Рамбо, говоря въ своей «Исторіи Россіи» о войнѣ Святослава съ Византіей во второй половинѣ X вѣка, замѣчаетъ, что основаніе крупнаго славянскаго государства вблизи Константинополя являлось еще болѣе опаснымъ вслѣдствіе этнографическаго состава полуострова. Древняя Ѳракія и Македонія были населены славянскими племенами; Ѳессалія, Аттика и Пелопоннисъ были заняты этими поселенцами, которые становились подданными имперіи. На знаменитомъ Тайгетѣ въ Лаконіи жили два славянскихъ еще не покоренныхъ племени — Милинги и Езериты. Это великое племя простиралось почти безъ перерыва отъ Пелопонниса до Новгорода.
 Ко времени установленія господства Франковъ въ Мореѣ въ началѣ ХШ вѣка можно назвать четыре этнографическихъ элемента, населявшихъ полуостровъ:
 1) остатки древне-греческаго населенія, смѣшавшагося со славянами въ Майнѣ и Чаконіи;
 2) византійскіе новогреки или ромеи въ городахъ и особенно по берегу моря;
 3) говорящіе по новогречески славяно-греки, народъ смѣшанный изъ славянъ и грековъ;
 почти чистые славяне въ Аркадіи и по склонамъ Тайгета  [1] .

 Въ моментъ появленія франковъ въ Пелопоннесѣ Милинги пользовались еще большою самостоятельностью, и западнымъ завоевателямъ неоднократно приходилось сталкиваться со славянскими племенами.

Такъ, когда въ 1205 году франки завоевали городъ Каламату, милинги въ качествѣ пѣхоты вмѣстѣ съ византійцами участвовали въ несчастной битвѣ при Кундурѣ, въ которой франки одержали рѣшительную побѣду  [2] . Позднѣе, когда Вильгельмъ, четвертый дранкскій правитель въ Греціи (1246—1277), послѣ покоренія Коринѳа и Монемвасіи рѣшилъ перезимовать въ Лакедемонѣ, то мѣстные жители указали ему на сильное, гордое племя милинговъ, живущее въ горахъ, которое не признаетъ императора  [3] . Задумавъ ихъ подчинить своей власти, Вильгельмъ построилъ около Тайгетскихъ горъ двѣ сильныя крѣпости—Мистру (Μιζιθρᾶ) и Майну (Μαίνην). Когда предводители милинговъ увидѣли это, они собрали совѣтъ относительно того, какъ имъ поступить. Богатые начальники предлагали стоять твердо и не подчиняться; большая же часть племени  [4]  совѣтовала сдаться, но только съ тѣмъ условіемъ, чтобы сохранить свои привилегіи и не признавать Вильгельма своимъ властителемъ, какъ то дѣлаетъ населеніе, живущее внизу, на равнинѣ; «намъ нѣтъ возможности, такъ какъ крѣпости насъ окружаютъ, спуститься внизъ за пропитаніемъ; а жить въ горахъ намъ нельзя безъ этого». Начальники племени, видя, что почти все населеніе желаетъ сдаться, не могли противодѣйствовать и отправили пословъ къ Вильгельму, которые выставили условіе, чтобы онъ сохранилъ ихъ независимость, не облагалъ ихъ податью и не былъ для нихъ сеньеромъ, чего и предки ихъ никогда не видали; но они согласны служить ему оружіемъ точно также, какъ раньше они служили византійскому императору. Вильгельмъ согласился на ихъ требованія и далъ имъ въ удостовѣреніе этого грамоту съ приложеніемъ печати. Послѣ этого Вильгельмъ, желая держать племя въ повиновеніи, долженъ былъ съ третьей стороны выстроить крѣпость близь Гистерны, которую онъ назвалъ Левтронъ (Λεῦτρον). Послѣдняя вмѣстѣ съ Мистрой и Майной заставила славянъ смириться  [1] . Позднѣе милинги заявили себя участіемъ въ возмущеніи грековъ противъ Вильгельма въ 1263 году, при его возвращеніи изъ византійскаго плѣна, изъ котораго онъ освободился, уступивъ императору Михаилу Палеологу города Монемвасію, Мистру и Майну. Въ то время милинги все еще имѣли своихъ начальниковъ, съ которыми греки вступали въ соглашеніе относительно взаимныхъ дѣйствій противъ франковъ  [2] ). Императоръ особымъ хрисовулломъ освободилъ милинговъ отъ повинностей  [3] , а самъ Вильгельмъ, узнавъ о возмущеніи славянъ и признавая ихъ численное превосходство надъ его войсками, удалился на сѣверъ въ Коринѳъ призывать своихъ союзниковъ къ оружію противъ императора  [4] . Пораженные франками греки, желая отомстить имъ, задумали новый походъ, въ которомъ опять въ качествѣ пѣшаго войска приняли участіе чаконцы и милинги.

 Интересный фактъ о взятіи Каламаты, города на югѣ Мореи, славянами въ концѣ XIII вѣка сообщаетъ французскій текстъ Морейской хроники  [1] .

 Въ 1293 году два богатыхъ славянина изъ Яницы Lianort и Fanari, замѣтивъ, что городъ Каламата плохо защищенъ, съ отрядомъ въ 50 человѣкъ овладѣли имъ. Сейчасъ же къ нимъ на помощь пришли еще 600 славянъ. На приказаніе франковъ очистить городъ, они отвѣчали отказомъ, а византійскій стратегъ Мистры далъ франкамъ отвѣтъ, который прекрасно рисуетъ положеніе славянъ въ то время: славяне не подчиняются его волѣ; они живутъ какъ самостоятельный народъ; поэтому онъ ничѣмъ не можетъ помочь франкамъ  [2] .

 Всѣ эти извѣстія показываютъ, что еще въ XIII вѣкѣ славянскія племена Тайгета пользовались большимъ значеніемъ и самостоятельностью.

 Сохранилось извѣстіе, что въ концѣ XIY вѣка, именно въ 1389 году, Венеція, воспользовавшись несогласіями, возникшими въ Пелопоннисѣ, купила себѣ города Навплію и Аргосъ; греческій деспотъ Мистры Ѳеодоръ, не смотря на это, занялъ Аргосъ. Тогда Венеція назначила большія суммы денегъ, чтобы склонить его возвратить Аргосъ; въ случаѣ же его отказа, она велѣла своему представителю вступить въ сношенія со «славянскими племенами въ Майнѣ», чтобы при помощи ихъ подѣйствовать на Ѳеодора  [2] .

 Современникъ императора Мануила Палеолога (1391—1425) Мазарисъ, писатель, одинъ изъ самыхъ слабыхъ подражателей Лукіана, въ своемъ Діалогѣ изъ Царства Мертвыхъ говоритъ о чрезвычайно смѣшанномъ населеніи Пелопонниса и замѣчаетъ, что въ его время тамъ еще говорили пославянски  [3] .

 О славянахъ, живущихъ въ горахъ Тайгета и у Тенарона, упоминаетъ въ томъ же XV вѣкѣ Лаоникъ Халкокондилъ, называющій ихъ трибаллами  [4] .

 Венеція еще въ концѣ XV вѣка называла нѣкоторыя области Пелопонниса Склавоніей.  Византийский временник. - 1898. - Т. V, с. 404-438