Разделение властей - обязательный принцип и признак демократического государства, то есть распределение государственной власти между независимыми друг от друга ветвями власти!
Рассмотрим признак независимости ветвей (органов) по аналогии с административным правом, которое выделяет два критерия (характерных признака) обеспечения независимости органов, должностных лиц:
1. У двух органов, должностных лиц не должно быть над ними общего органа (должностного лица), распоряжения, решения, приказы которого были бы для них обоих обязательны для исполнения.
Нет ни одного государства, где бы такой критерий реально существовал, такой принцип был бы реализован:
- Во многих странах исполнительная власть (правительство) формируется, назначается, избирается законодательным органом (парламентом), который, контролирует работу правительства, и которому правительство подотчётно!
- В некоторых странах главу правительства и некоторых министров назначает и снимает глава государства, ему же они и подчиняются!
- В некоторых странах прерогатива назначения роспуска и избрания парламента принадлежит главе государства!
Таким образом исполнительная власть не отделена от власти законодательной!
- В некоторых странах судьи назначаются главой государства, в некоторых - парламентом или правительством, в некоторых избираются.
- В Великой Британии до 2008 года члены верхней палаты лордов были и Верховными судьями, а лорды назначаются главой государства по праву наследования!
Таким образом, власть судебная не отделена от власти законодательной и\или исполнительной.
2. У двух органов (должностных лиц) не должно быть общего источника финансирования!
Практически во всех странах органы, ветви власти финансируются из бюджетных средств, которые собираются исполнительной властью (Министерством налогов и сборов)! А бюджет готовится исполнительной властью, утверждается парламентом и главой государства! Исполнение бюджета контролируется или органом исполнительной власти или парламентом!
Таким образом, и этот критерий независимости не существует нигде в демократических странах!
Вместо заключения, несколько оценочных цитат от основположника:
В каждом государстве есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная, ведающая вопросами международного права, и власть, ведающая вопросами права гражданского. В силу первой власти государь или учреждение создает законы, временные или постоянные, и исправляет или отменяет существующие законы. В силу второй власти он объявляет войну или заключает мир, посылает или принимает послов, обеспечивает безопасность, предотвращает нашествия. В силу третьей власти он карает преступления и разрешает столкновения частных лиц.
— Монтескьё, Из духа законов, Книга XI[2]
Если власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем.Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц.
— Монтескьё, Из духа законов, Книга XI[2]
Исполнительная власть должна быть в руках монарха, так как эта сторона правления, почти всегда требующая действия быстрого, лучше выполняется одним, чем многими; напротив, все, что зависит от законодательной власти, часто лучше устраивается многими, чем одним. Если бы не было монарха и если бы законодательная власть была вверена известному количеству лиц из числа членов законодательного собрания, то свободы уже не было бы: обе власти оказались бы объединенными, так как одни и те же лица иногда пользовались бы — и всегда могли бы пользоваться — и тою, и другою властью.
— Монтескьё, Из духа законов, Книга XI[2]